Родриго де Рато бросает МВФ.
Предстоящие месяцы будут кошмарными для двух ведущих международных финансовых организаций -- Всемирного банка и Международного валютного фонда.
В банке вступающему сегодня в должность президента Роберту Зеллику нужно проявить искусство дипломатии, чтобы привести в работоспособное состояние организацию, которая три месяца воевала с предыдущим руководителем, Полом Вулфовицем. А МВФ пока только предстоит обрести нового директора-распорядителя после того как испанский маркиз Родриго де Рато в конце прошлой недели объявил о досрочном уходе в отставку.
Нельзя сказать, что внезапный уход де Рато прогремел громом среди ясного неба -- «небо» над МВФ давно не «ясное», но тем не менее отставки не ждали, более того, все это больше всего походит на бегство.
Испанец возглавил фонд ровно три года назад, в июне 2004-го. Его предшественник, немец Хорст Келер, тоже ушел досрочно. Но он получил более чем лестное предложение -- стать федеральным президентом Германии. Де Рато, видного представителя испанской Народной партии (он долго был депутатом парламента, а затем министром финансов в кабинете Хосе Мариа Аснара), тоже подозревали в намерении продолжить на родине политическую карьеру после работы в МВФ, например в качестве премьер-министра. Но он, объявляя о своем решении, все подозрения опроверг, подчеркнув, что в политику возвращаться не собирается, а уходит по личным мотивам. «Мои семейные обстоятельства и обязанности, касающиеся, в частности, образования детей, стали причиной более раннего, чем ожидалось, освобождения от обязанностей в фонде», -- туманно говорится в его заявлении. Что за семейные обстоятельства появились у г-на де Рато, уже несколько лет назад расставшегося с супругой (в браке у них родились трое детей), остается неясным. В любом случае объяснение отставки прозвучало неубедительно.
В сентябре прошлого года в МВФ было решено разработать транспарентную систему выборов директора-распорядителя. Сейчас по традиции он выдвигается от европейских стран (в то время как Всемирным банком руководит американец), и хотя для принятия решения необходим консенсус, на практике требуется лишь согласие крупнейшего акционера фонда -- США. Прошлогоднее нововведение принималось на волне попыток повысить роль другой группы акционеров -- развивающихся стран. Однако будущие выборы не обещают быть простыми: до сегодняшнего дня, судя по всему, ничего, кроме обобщения прошлого опыта, сделать не удалось.
«Не удалось сделать» -- это, пожалуй, ключевые слова для описания трехлетнего периода руководства фондом Родриго де Рато. В это время в МВФ начались разнообразные реформы, но испанец совершенно точно не войдет в историю этой организации как реформатор. Главным образом потому, что он оказался категорически не способен к решению задач, стоящих перед МВФ в современной экономической ситуации.
Стабильный рост мировой экономики в последние годы, когда кредиты фонда оказались не востребованы, привел МВФ в весьма затруднительное положение. Фонд оказался перед необходимостью искать не только новые формы работы, но и новые источники доходов (поступления упали не только из-за снижения объемов кредитования, но и в результате масштабного списания долгов беднейшим странам в соответствии с инициативой «большой восьмерки»).
Одновременно МВФ необходимо предложить акционерам, озабоченным перераспределением своих долей в капитале фонда, решение, которое устроило бы всех.
В апреле прошлого года г-н де Рато провозгласил: «Международное сообщество должно чувствовать свой голос в МВФ». Это стало реакцией на недовольство стран с крупными развивающимися экономиками слишком малой величиной своих квот в капитале МВФ, не соответствующей их доле в мировом ВВП. Тогда глава МВФ заявил, что пришло время предоставить больше веса странам Азии. До сих пор в фонде мучительно ищут формулу расчета квот, которая могла бы усилить роль развивающихся стран и несильно ущемить нынешних крупных акционеров. Окончательное решение планировалось принять нынешней осенью на годовом собрании акционеров фонда. Объявляя об отставке, де Рато заявил, что рассчитывает в ближайшие месяцы достичь прогресса в этом вопросе. Но этот расчет выглядит слишком оптимистичным.
Что касается новшеств в работе МВФ, то за последние годы фонд так и этак пытался видоизменить направления надзора, чтобы наполнить его новым смыслом. Был, например, изобретен формат многосторонних консультаций -- когда эксперты фонда изучают не экономику конкретной страны, а некую проблему, связывающую экономики разных стран. Первые такие консультации были посвящены глобальным дисбалансам, следующие, как ожидается, будут касаться стабильности валютных курсов.
И именно в сфере валютного регулирования Родриго де Рато провел свою, вероятно, последнюю реформу -- изменив критерии оценки валютной политики. Был введен новый принцип, по которому оценивается влияние курсовой политики властей на внешнюю стабильность. Научную ценность этого нововведения еще предстоит понять, а вот его политическое значение очевидно: слишком явно оно согласуется с интересами США в их споре с китайскими властями о том, каким должен быть курс юаня. И хотя ежегодные консультации с Китаем уже прошли, не исключено, что г-н де Рато приложит все усилия к тому, чтобы в экстренном режиме дополнить их новыми правилами в соответствии с введенными критериями. Понятно, что результатом таких дополнений станет лишь конфронтация с Пекином.
Все эти проблемы (включая и непредсказуемый процесс выборов нового директора-распорядителя) отнюдь не укрепляют позиции МВФ перед лицом новых угроз. Это и возможный фондовый кризис (если лопнет китайский «пузырь»), и широко сейчас обсуждаемые побочные эффекты деятельности хедж-фондов (если, например, кто-то «случайно» разместил в них пенсионные резервы), наконец, вполне реальные дисбалансы на валютном рынке. Как известно, пока что замены Международному валютному фонду как инструменту предотвращения кризисов и преодоления их последствий не придумано. И, возможно, то, что маркиз де Рато предоставил решение этих проблем кому-то другому, единственно верное.
