Александр Турбанов: порок отмывания поражает банки независимо от того, входят они в систему страхования или нет
С момента начала работы системы страхования вкладов прошло два года, и год – как туда были приняты последние банки, работавшие с вкладчиками. Летом сумма страхового возмещения по вкладам увеличилась со 100 тыс. до 190 тыс. рублей, а в агентстве уже думают о следующем пороге. Кроме того, в последнее время агентство предложило сразу несколько усовершенствований процедуры банкротства банков в рамках своей функции корпоративного ликвидатора. О том, что еще ожидает банки, попавшие в сферу деятельности АСВ, Ъ рассказал генеральный директор государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" АЛЕКСАНДР ТУРБАНОВ.
– Недавно представители агентства заявили, что следующим повышением суммы страхового покрытия, после того как в этом году его подняли до 190 тыс. рублей, будет 300 тыс. Вы решили отказаться от регрессивной шкалы?
– Нет. Думаю, что от применения регрессивной (или ступенчатой) шкалы для исчисления суммы страхового покрытия законодатели не намерены отказываться. Просто в будущем при внесении соответствующих поправок в закон мы будем предлагать более округленную величину для удобства восприятия новаций массовым вкладчиком. Дело в том, что мы уже сейчас столкнулись с тем, что не все вкладчики четко понимают суть последних нововведений. Условно говоря, пенсионер или домохозяйка услышали, что максимальная сумма страхового возмещения составляет 190 тыс., и, соответственно, размещают вклад на 190 тыс. При этом они не учитывают, что 90 тыс. уже будут выплачиваться с 10-процентным дисконтом. Я не исключаю, что такого рода непонимание может даже привести к обращениям в суд со стороны отдельных вкладчиков.
– Разве непонимание не останется в любом случае при сохранении дисконта?
– Мы все равно думаем, что вкладчикам так будет удобнее. Когда мы с самого начала предложили возвращать 100 тыс. в стопроцентном объеме, то исходили из возможности избавить наиболее массового вкладчика от дальнейших хождений и разбирательств. При частичном страховом возмещении после осуществления гарантированных законом выплат все вкладчики оставались бы в числе кредиторов банка-банкрота. И проводить общее собрание кредиторов, как в случае с "СБС-Агро", пришлось бы в "Лужниках". Причем, нельзя и такого исключать, не в хоккейном дворце, а на футбольной арене.
– Есть ли предел повышения страхового покрытия?
– Да, он объективно существует. И минимально достаточный размер страхового возмещения действительно может быть рекомендован или даже предписан.
Так, например, Европейский союз установил для своих членов минимальный уровень страхового возмещения – €20 тыс. Это не мешает европейским странам повышать сумму страхового возмещения в соответствии с возможностями и потребностями национальной экономики; в Италии, например, это €105 тыс. В США сумма страхового возмещения увеличивалась несколько раз за историю существования системы гарантирования вкладов и сейчас составляет $100 тыс. Речь идет в первую очередь об адекватности этого показателя ВВП, уровню жизни и доходам населения. Мировой опыт свидетельствует, что размер страхового возмещения в пределах от одной до двух долей ВВП на душу населения – это оптимум. Мы ориентируемся именно на этот показатель.
– Как вы относитесь к негативным оценкам некоторых банкиров, которые говорят, что система страхования нерыночна по своей сути и ничего банкам не дает?
– Скорее всего, это говорят люди, которые не очень внимательно анализируют происходящие изменения. Самое главное из них – качественное изменение отношения вкладчиков к банкам. Это выражается в стабильном росте депозитной базы. Текущие темпы роста вкладов более чем в два раза превышают темпы роста доходов населения. По сравнению с периодом 2003-2004 годов приток вкладов в банки удвоился, что позволило российским банкам преодолеть значимый рубеж – объем депозитов физических лиц превысил 3 трлн рублей. И это при том, что в России до сих пор еще примерно 40% населения вообще не пользуются никакими банковскими услугами. Во-вторых, конкуренция на банковском рынке усилилась. Борьба за вкладчика вынуждает банки предоставлять более качественные услуги и привлекать депозиты по справедливой рыночной цене. Система страхования вкладов стала серьезным подспорьем для средних банков, особенно вне Московского региона. Обычно они не могут проводить массированную рекламную кампанию, но с появлением системы страхования население увидело возможность обратиться к их услугам.
"Преимущества корпоративного ликвидатора перед частными стали очевидны" – В чем смысл совмещения у АСВ функций страхования вкладов и корпоративного ликвидатора банков?
– Функция корпоративного ликвидатора была закреплена за агентством после так называемого кризиса доверия в 2004 году. Не сомневаемся, что это правильное решение. Выполняя функцию страховщика депозитов, мы выплачиваем вкладчикам страховое возмещение почти сразу же после отзыва лицензии. А что делает корпоративный ликвидатор или конкурсный управляющий? Он рассчитывается со всеми оставшимися кредиторами, то есть занимается той же работой по расчету с кредиторами банков-банкротов.
– В чем тогда ваше качественное отличие от частных конкурсных управляющих?
– По прошествии почти двух лет (первый банк нам был передан в конце 2004 года) мы можем сказать, что преимущества корпоративного ликвидатора по сравнению с индивидуальным предпринимателем-ликвидатором стали очевидны. Во-первых, прекратилось появление "бесхозных" банков. В прошлом году к нам перешли банки, у которых лицензии были отозваны еще в 1995-1997 годах. Это значит, что больше десяти лет кредиторы некоторых банков не могли получить обратно хотя бы часть вложенных средств. И это было распространенной практикой.
Сейчас ситуация принципиально изменилась. В банках, где агентством завершены ликвидационные процедуры, средний срок конкурсного производства составил около полутора лет.
Во-вторых, наши оценки позволяют говорить об увеличении доли удовлетворенных требований кредиторов. По данным Банка России, еще два года назад при ликвидации банка в среднем требования кредиторов всех очередей удовлетворялись на 8%. Для сравнения приведу цифры по тем десяти банкам, в которых агентство с первого дня являлось корпоративным ликвидатором и где уже завершены ликвидационные процедуры. Средний процент удовлетворения требований кредиторов – 52%. Причем требования кредиторов первой и второй очередей удовлетворены в полном объеме.
В-третьих, происходит серьезное дисциплинирующее воздействие на рынок. Контролирующие акционеры и управляющие банками начинают понимать, что принцип неотвратимости наказания за причинение ущерба будет последовательно реализовываться. Прецеденты привлечения собственников и руководителей отдельных банков к субсидиарной ответственности являются самой действенной формой агитации за чистоту банковского бизнеса и повышения рыночной дисциплины. Не случайно, что в двух случаях акционеры несостоятельных банков сами полностью погасили тот ущерб, который они своими действиями нанесли кредиторам. Кстати, думаю, что они руководствовались не страхом, а чувством долга. Это ценнее!
– И сколько банкиров уже привлечены к уголовной ответственности?
– Важно помнить, что собственно привлечение к уголовной ответственности является итогом заключительного этапа многосоставного сложного процесса, в который вовлечено большое количество участников. В прошлом году мы направили в правоохранительные органы 26 заявлений о возбуждении уголовных дел, в текущем – уже 31.
Ряд дел уже завершен. Осуждены председатель правления банка "Олимпийский" и начальник управления ценных бумаг этого же банка; управляющий филиалом банка "Пошехонский". Предъявлено обвинение председателю правления Внешагробанка, объявлен в международный розыск председатель правления Лиос-банка.
– Насколько неожиданным для вас оказалось обращение руководителей и акционеров Агростройбанка в Конституционный суд после того, как они были привлечены к субсидиарной ответственности?
– В этом случае "неожиданный" – вполне адекватный термин. Мы-то как раз полагаем, что наше законодательство и правоприменительная практика слишком мягки, именно потому у нас практически нет собственников и менеджеров, которые бы привлекались к субсидиарной ответственности. И, надо сказать, это касается не только банковского сектора, проблема общая для экономической жизни страны в целом. А лица, все же привлеченные к субсидиарной ответственности, считают, что, наоборот, наше законодательство слишком жестко относится к ним.
– Но разве они не апеллируют как раз к необходимости доказательства злого умысла?
– Это спекуляция, построенная на смешении принципов различных отраслей права. Я как юрист совершенно четко различаю уголовную ответственность, которая требует обязательного наличия вины, и гражданско-правовую ответственность, для которой наличие вины не всегда является обязательным. Это известно еще со времен римского права. Важно доказать факт действий, которые привели к отрицательным последствиям, и прямую причинную связь между ними. Поэтому будь добр, ответь за ущерб перед кредиторами независимо от твоего субъективного отношения ко всему этому.
"Я бы не стал оценивать деятельность по борьбе с отмыванием как 'кампанию'" – Вы недавно выпустили методичку в помощь сотрудникам МВД. Насколько часто при обращении в органы вам приходится объяснять смысл совершенного экономического преступления?
– Технологии преднамеренного банкротства сложны и изощренны, и, конечно, людям, которые не работают в банковской сфере, сложно дать оценку правомерности действий бывшего менеджмента и собственников. Поэтому и потребовалось создание специальной методики выявления и расследования преступлений, связанных с банкротством банка. Кстати, в криминалистике это не ново, разработки методик раскрытия и расследований отдельных видов преступлений существуют давно. Соответствующая методика была разработана по нашему заказу специалистами НИИ МВД, мы активно содействовали ее созданию и полагаем, что она сыграет свою позитивную роль. Кроме того, мы посчитали необходимым заключить соглашение о взаимодействии на уровне руководителей профильных ведомств. Буквально вчера было подписано соглашение МВД и агентства о взаимодействии, подготовленное по согласованию с Банком России и Минфином.
– После убийства Андрея Козлова развернулась настоящая кампания по борьбе с отмыванием. Насколько актуальна эта тема для банков, входящих в систему?
– Прежде всего, я бы не стал оценивать ту деятельность, которую проводят ЦБ и ФСФМ по борьбе с отмыванием, как "кампанию". По-моему, процессы развиваются естественным путем, как и раньше. Данный порок поражает банки независимо от того, входят они в систему страхования или нет.
Из семи банков–участников системы, в которых произошел страховой случай, в шести ЦБ были выявлены нарушения закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. И за аналогичное правонарушение в этом году было отозвано около 40 лицензий у банков, не вошедших в систему страхования.
– Вы специально отслеживаете такие банки?
– Мы не уполномочены заниматься этой деятельностью. Как я уже упомянул, это относится к компетенции ЦБ и ФСФМ.
– Но вы же проверяете банки?
– Мы действительно участвуем в организуемых ЦБ проверках банков. Но наши специалисты акцентируют внимание только на "своих" вопросах – на выполнении банками обязанностей, указанных в законе о страховании вкладов. Прежде всего это уплата страховых взносов и учет обязательств перед вкладчиками для целей составления реестра обязательств перед ними. Мы ориентируемся на 130-150 ежегодных проверок. Этого достаточно, чтобы контролировать основные риски.
– После проверок банков на соответствие критериям допуска в ССВ прошло довольно много времени. Нет ли у АСВ намерений инициировать повторную проверку всех участников системы?
– Такая "оригинальная" мысль – о повторных проверках всех банков – может явиться только в кошмарном сне. Формирование системы страхования вкладов с нуля – это одна задача. Поддержание постоянной стабильности системы – иная, и она решается в том числе путем регулярных текущих проверок банков ЦБ.
"Прогнозы на снижение ставки отчисления достаточно благоприятны" – Что бы вам хотелось применить в России из мирового опыта систем страхования вкладов?
– Скорее не хотелось, а было бы полезно. Одна из основных мировых тенденций – переход к системе дифференцированных страховых взносов. Это путь к реализации справедливого принципа учета рыночных рисков различных банков. Если ты ведешь рискованную деятельность – плати повышенную ставку. Но это задача на долгосрочную перспективу. Необходимое условие для внедрения системы дифференцированных страховых взносов – наличие достоверной отчетности и развитой системы независимых банковских рейтингов.
– До того как система дифференциации ставок отчисления заработает, эти ставки могут быть понижены естественным образом?
– Наши прогнозы достаточно благоприятны. Я думаю, что года через три мы могли бы рассмотреть этот вопрос. Дело в том, что для понижения ставки отчислений необходимо располагать данными за мало-мальски протяженный период. Временной отрезок в три–пять лет является горизонтом среднесрочного планирования, такой же срок необходим для обстоятельного ретроспективного анализа.
– Но это в дальней перспективе. А что бы вы хотели сделать сейчас?
– Если говорить о функциях корпоративного конкурсного управляющего, то мы хотели бы взять на вооружение опыт ряда стран, состоящий в передаче обязательств и активов банка-банкрота в здоровый банк. Эта процедура позволяет в ряде случаев максимально полно защитить интересы кредиторов, существенно сокращая их издержки. И, что принципиально важно, способствует сохранению доверия к банковской системе. Но здесь должна быть проведена большая законопроектная работа, к которой мы уже приступили.
Кроме того, у нас есть замысел, который касается оздоровления проблемных банков. Сейчас у них только два выхода: либо банку помогают собственники, либо у него отзывается лицензия. Мы полагаем, что не всегда следует прибегать к крайней мере. Я имею в виду банки, обладающие большой социально-экономической значимостью. В этих случаях государство могло бы использовать целый набор методов санации: увеличение капитализации банка, выкуп активов или содействие заключению мирового соглашения с кредиторами. Мы с Банком России работаем над соответствующей концепцией.
